Неточные совпадения
Она благодарна была отцу за то, что он ничего не сказал ей о встрече с Вронским; но она видела по особенной нежности его после визита, во время обычной прогулки, что он был доволен ею. Она сама была довольна собою. Она никак не ожидала, чтоб у нее нашлась эта сила задержать где-то в глубине
души все
воспоминания прежнего чувства к Вронскому и не только казаться, но и быть к нему вполне равнодушною и спокойною.
Яшвин с фуражкой догнал его, проводил его до дома, и через полчаса Вронский пришел в себя. Но
воспоминание об этой скачке надолго осталось в его
душе самым тяжелым и мучительным
воспоминанием в его жизни.
Привычный жест крестного знамения вызвал в
душе ее целый ряд девичьих и детских
воспоминаний, и вдруг мрак, покрывавший для нее всё, разорвался, и жизнь предстала ей на мгновение со всеми ее светлыми прошедшими радостями.
Воспоминание о вас для вашего сына может повести к вопросам с его стороны, на которые нельзя отвечать, не вложив в
душу ребенка духа осуждения к тому, что должно быть для него святыней, и потому прошу понять отказ вашего мужа в духе христианской любви. Прошу Всевышнего о милосердии к вам.
Анна никак не ожидала, чтобы та, совершенно не изменившаяся, обстановка передней того дома, где она жила девять лет, так сильно подействовала на нее. Одно за другим,
воспоминания, радостные и мучительные, поднялись в ее
душе, и она на мгновенье забыла, зачем она здесь.
Вся
душа его была переполнена
воспоминанием о Кити, и в глазах его светилась улыбка торжества и счастия.
Оставшись одна, Долли помолилась Богу и легла в постель. Ей всею
душой было жалко Анну в то время, как она говорила с ней; но теперь она не могла себя заставить думать о ней.
Воспоминания о доме и детях с особенною, новою для нее прелестью, в каком-то новом сиянии возникали в ее воображении. Этот ее мир показался ей теперь так дорог и мил, что она ни за что не хотела вне его провести лишний день и решила, что завтра непременно уедет.
Я знаю, мы скоро разлучимся опять и, может быть, навеки: оба пойдем разными путями до гроба; но
воспоминание о ней останется неприкосновенным в
душе моей; я ей это повторял всегда, и она мне верит, хотя говорит противное.
Я сделался нравственным калекой: одна половина
души моей не существовала, она высохла, испарилась, умерла, я ее отрезал и бросил, — тогда как другая шевелилась и жила к услугам каждого, и этого никто не заметил, потому что никто не знал о существовании погибшей ее половины; но вы теперь во мне разбудили
воспоминание о ней, и я вам прочел ее эпитафию.
Кто жил и мыслил, тот не может
В
душе не презирать людей;
Кто чувствовал, того тревожит
Призрак невозвратимых дней:
Тому уж нет очарований,
Того змия
воспоминаний,
Того раскаянье грызет.
Всё это часто придает
Большую прелесть разговору.
Сперва Онегина язык
Меня смущал; но я привык
К его язвительному спору,
И к шутке, с желчью пополам,
И злости мрачных эпиграмм.
Счастливая, счастливая, невозвратимая пора детства! Как не любить, не лелеять
воспоминаний о ней?
Воспоминания эти освежают, возвышают мою
душу и служат для меня источником лучших наслаждений.
Иногда я молча останавливаюсь между часовней и черной решеткой. В
душе моей вдруг пробуждаются тяжелые
воспоминания. Мне приходит мысль: неужели провидение для того только соединило меня с этими двумя существами, чтобы вечно заставить сожалеть о них?..
Она бродит в
душе вещей; от яркого волнения спешит к тайным намекам; кружится по земле и небу, жизненно беседует с воображенными лицами, гасит и украшает
воспоминания.
К вам в комнату на несколько минут;
Там стены, воздух — всё приятно!
Согреют, оживят, мне отдохнуть дадут
Воспоминания об том, что невозвратно!
Не засижусь, войду, всего минуты две,
Потом, подумайте, член А́нглийского клуба,
Я там дни целые пожертвую молве
Про ум Молчалина, про
душу Скалозуба.
В своей глубокой тоске немного утешаюсь тем, что этот коротенький эпизод нашей жизни мне оставит навсегда такое чистое, благоуханное
воспоминание, что одного его довольно будет, чтоб не погрузиться в прежний сон
души, а вам, не принеся вреда, послужит руководством в будущей, нормальной любви. Прощайте, ангел, улетайте скорее, как испуганная птичка улетает с ветки, где села ошибкой, так же легко, бодро и весело, как она, с той ветки, на которую сели невзначай!»
В
душе Нехлюдова в этот последний проведенный у тетушек день, когда свежо было
воспоминание ночи, поднимались и боролись между собой два чувства: одно — жгучие, чувственные
воспоминания животной любви, хотя и далеко не давшей того, что она обещала, и некоторого самодовольства достигнутой цели; другое — сознание того, что им сделано что-то очень дурное, и что это дурное нужно поправить, и поправить не для нее, а для себя.
Эти
воспоминания где-то далеко нетронутыми лежали в ее
душе.
Может быть, в глубине
души и было у него уже дурное намерение против Катюши, которое нашептывал ему его разнузданный теперь животный человек, но он не сознавал этого намерения, а просто ему хотелось побывать в тех местах, где ему было так хорошо, и увидать немного смешных, но милых, добродушных тетушек, всегда незаметно для него окружавших его атмосферой любви и восхищения, и увидать милую Катюшу, о которой осталось такое приятное
воспоминание.
Воспоминание об этой борьбе оставило в
душах обоих народов след столь глубокий, что и сейчас трудно от него освободиться.
Все молча остановились у большого камня. Алеша посмотрел, и целая картина того, что Снегирев рассказывал когда-то об Илюшечке, как тот, плача и обнимая отца, восклицал: «Папочка, папочка, как он унизил тебя!» — разом представилась его
воспоминанию. Что-то как бы сотряслось в его
душе. Он с серьезным и важным видом обвел глазами все эти милые, светлые лица школьников, Илюшиных товарищей, и вдруг сказал им...
Да и от самого дурного семейства могут сохраниться
воспоминания драгоценные, если только сама
душа твоя способна искать драгоценное.
Вы глядите: та глубокая, чистая лазурь возбуждает на устах ваших улыбку, невинную, как она сама, как облака по небу, и как будто вместе с ними медлительной вереницей проходят по
душе счастливые
воспоминания, и все вам кажется, что взор ваш уходит дальше и дальше, и тянет вас самих за собой в ту спокойную, сияющую бездну, и невозможно оторваться от этой вышины, от этой глубины…
В переходе от дня к ночи в тайге всегда есть что-то торжественное. Угасающий день нагоняет на
душу чувство жуткое и тоскливое. Одиночество родит мысли,
воспоминания. Я так ушел в себя, что совершенно забыл о том, где я нахожусь и зачем пришел сюда в этот час сумерек.
В передних и девичьих, в селах и полицейских застенках схоронены целые мартирологи страшных злодейств,
воспоминание об них бродит в
душе и поколениями назревает в кровавую, беспощадную месть, которую предупредить легко, а остановить вряд возможно ли будет.
Я решился писать; но одно
воспоминание вызывало сотни других, все старое, полузабытое воскресало — отроческие мечты, юношеские надежды, удаль молодости, тюрьма и ссылка [Рассказ о «Тюрьме и ссылке» составляет вторую часть записок. В нем всего меньше речь обо мне, он мне показался именно потому занимательнее для публики. (Прим. А. И. Герцена.)] — эти ранние несчастия, не оставившие никакой горечи на
душе, пронесшиеся, как вешние грозы, освежая и укрепляя своими ударами молодую жизнь.
Осенью 1853 года он пишет: «Сердце ноет при мысли, чем мы были прежде (то есть при мне) и чем стали теперь. Вино пьем по старой памяти, но веселья в сердце нет; только при
воспоминании о тебе молодеет
душа. Лучшая, отраднейшая мечта моя в настоящее время — еще раз увидеть тебя, да и она, кажется, не сбудется».
Внимание хозяина и гостя задавило меня, он даже написал мелом до половины мой вензель; боже мой, моих сил недостает, ни на кого не могу опереться из тех, которые могли быть опорой; одна — на краю пропасти, и целая толпа употребляет все усилия, чтоб столкнуть меня, иногда я устаю, силы слабеют, и нет тебя вблизи, и вдали тебя не видно; но одно
воспоминание — и
душа встрепенулась, готова снова на бой в доспехах любви».
Я решился писать; но одно
воспоминание вызывало сотни других; все старое, полузабытое воскресало: отроческие мечты, юношеские надежды, удаль молодости, тюрьма и ссылка — эти ранние несчастия, не оставившие никакой горечи на
душе, пронесшиеся, как вешние грозы, освежая и укрепляя своими ударами молодую жизнь».
Долго я сам в себе таил восторги; застенчивость или что-нибудь другое, чего я и сам не знаю, мешало мне высказать их, но на Воробьевых горах этот восторг не был отягчен одиночеством, ты разделял его со мной, и эти минуты незабвенны, они, как
воспоминания о былом счастье, преследовали меня дорогой, а вокруг я только видел лес; все было так синё, синё, а на
душе темно, темно».
— А помните, как батюшка приятно на гуслях играл! — начинала новую серию
воспоминаний тетенька Марья Порфирьевна, — «Звук унылый фортепьяна», или: «Се ты,
души моей присуха»… до слез, бывало, проймет! Ведь и вы, братец, прежде игрывали?
Я шел в гимназию, охваченный чувством сожаления. И еще что-то особенное, как туманное, отдаленное
воспоминание, шевелилось в
душе, к чему-то взывая, чего-то требуя, напоминая о чем-то.
Как хорошо… И как печально. Мне вспоминается детство и деревня Коляновских… Точно прекрасное облако на светлой заре лежит в глубине
души это
воспоминание… Тоже деревня, только совсем другая… И другие люди, и другие хаты, и как-то по — иному светились огни… Доброжелательно, ласково… А здесь…
В житомирской гимназии мне пришлось пробыть только два года, и потом завязавшиеся здесь школьные связи были оборваны. Только одна из них оставила во мне более глубокое
воспоминание, сложное и несколько грустное, но и до сих пор еще живое в моей
душе.
Впоследствии глаза у меня стали слабее, и эта необычайная красота теперь живет в моей
душе лишь ярким
воспоминанием этой ночи.
Не скажу, чтобы впечатление от этого эпизода было в моей
душе прочно и сильно; это была точно легкая тень от облака, быстро тающего в ясный солнечный день. И если я все-таки отмечаю здесь это ощущение, то не потому, что оно было сильно. Но оно было в известном тоне, и этой душевной нотке суждено было впоследствии зазвучать гораздо глубже и сильнее. Вскоре другие лица и другие впечатления совершенно закрыли самое
воспоминание о маленькой еврейской принцессе.
Хатка стояла на склоне, вся в зелени, усыпанной яркими цветами высокой мальвы, и
воспоминание об этом уголке и об этой счастливой паре осталось в моей
душе светлым пятнышком, обвеянным своеобразной поэзией.
По временам также среди этих забот в его
душе поднимались
воспоминания о жалобном вопле слепых.
Оно внушает страдание, оно захватывает всю
душу, оно… и жгучее, мучительное
воспоминание прошло вдруг по сердцу князя.
Оставив с Нюрочкой горничную Катрю, Петр Елисеич вернулся к гостям. Радостный день был для него испорчен этим эпизодом: в
душе поднялись старые
воспоминания. Иван Семеныч старался не смотреть на него.
В 825-м году он, как пленный француз, ходил в изорванных башмаках; в деревне живя у Апостольского ключа, [То есть в имении отца, И. М. Муравьева-Апостола. 218] окруженного 5 т.
душ, черпал из него только 400 р. асе. в год — и то еще были от Ивана Матвеевича замечания конторе. Кажется, и блудного сына нельзя бы строже пасти. Но Матвей был тогда весел и мил необыкновенно… [Об М. И. Муравьеве-Апостоле до восстания 14 декабря 1825 г. — в его
Воспоминаниях (1922).]
На днях получил доброе письмо ваше от 8-го генваря, почтенный, дорогой мой друг Егор Антонович! Оно истинно меня утешило и как будто перенесло к вам, где бывал так счастлив. Спасибо вам за подробный отчет о вашем житье-бытье. Поцелуйте добрую мою М. Я. и всех ваших домашних: их
воспоминание обо мне очень дорого для меня; от
души всех благодарю.
Он не превосходил себя в дарованиях, будя в
душе Марии Райнер томительно сладкие
воспоминания.
У него на совести несколько темных дел. Весь город знает, что два года тому назад он женился на богатой семидесятилетней старухе, а в прошлом году
задушил ее; однако ему как-то удалось замять это дело. Да и остальные четверо тоже видели кое-что в своей пестрой жизни. Но, подобно тому как старинные бретеры не чувствовали никаких угрызений совести при
воспоминании о своих жертвах, так и эти люди глядят на темное и кровавое в своем прошлом, как на неизбежные маленькие неприятности профессий.
Но она от
души рада волнению и ласке Амура, и своей минутной власти над собакой, и тому, что выспалась и провела ночь без мужчины, и троице, по смутным
воспоминаниям детства, и сверкающему солнечному дню, который ей так редко приходится видеть.
Знаю только, что
воспоминание об этом времени во всю мою жизнь разливало тихую радость в
душе моей.
Отвлеченные мысли образуются вследствие способности человека уловить сознанием в известный момент состояние
души и перенести его в
воспоминание.
Я думал, что этим восклицанием кулинарные
воспоминания исчерпаются; но, видно, много накипело в
душе у этих людей, и это многое уже не могло держаться под спудом ввиду скорого свидания с родиной.
Я долго бродил по горам, по лесам; я не чувствовал себя счастливым, я вышел из дому с намерением предаться унынию — но молодость, прекрасная погода, свежий воздух, потеха быстрой ходьбы, нега уединенного лежания на густой траве — взяли свое:
воспоминание о тех незабвенных словах, о тех поцелуях опять втеснилось мне в
душу.
Остаток дня прошел в пестром тумане
воспоминаний, в тяжелой усталости, туго обнявшей тело и
душу. Серым пятном прыгал маленький офицерик, светилось бронзовое лицо Павла, улыбались глаза Андрея.
На улицах быстро темнело. По шоссе бегали с визгом еврейские ребятишки. Где-то на завалинках у ворот, у калиток, в садах звенел женский смех, звенел непрерывно и возбужденно, с какой-то горячей, животной, радостной дрожью, как звенит он только ранней весной. И вместе с тихой, задумчивой грустью в
душе Ромашова рождались странные, смутные
воспоминания и сожаления о никогда не бывшем счастье и о прошлых, еще более прекрасных вёснах, а в сердце шевелилось неясное и сладкое предчувствие грядущей любви…